Записки грибника - Страница 12

— А ты мне сделаешь, новую пищаль?

Ответить не успел, на крыльцо вышла Аня, машинально кивнул и спросил у неё в какой размер пилить бревна. Где пила, топор. Она объяснила

Остаток дня прошел в созидательном труде и войне с инструментом. Пила дрянная, типа дружбы два, пришлось звать на помощь киндера, ставить ему подставку и пилить вдвоем. Чурбаки со звоном раскалывались, распадаясь на части. Ближе к концу дня приехал Степан, злой как собака. Вечером за ужином выяснилось. Кормовых денег дали только половину, на новую пищаль, треть. И этого не хотели давать, мол — сам сломал, сам и покупай, насилу отбрехался. Кормовые, только после завтра получать и сукно тогда же. Порох и свинец, хотя бы сейчас дали, но всего половину.

— А что за кормовые?

— Рожь, двенадцать четвертей, да овса столько же.

— В пудах сколько?

— По семьдесят два пуда, боюсь за два раза не вывезу, надо будет рано из дома выходить, может, кто из наших поможет. И это, мне только седмицу дали на лечение, а потом наш десяток в караул уходит.

'шестнадцать на семьдесят… Тонна с лишним, хрена себе пайка'

— Это как? Далече? Надолго? — задал я более волнующий вопрос.

— Да здесь, в Москве в этот раз спокойней служба будет, съезжую избу охранять, седмицу отбудем, потом другие пойдут, а мы опосля них.

— Понятно. — Я задумался. У него получался недельный график, значит надо, чтоб он меня свел с нужными людьми, а я дальше, сам, как ни-будь.

— Тогда для начала мне нужен кузнец. Желательно чтоб умел с железом работать, но молодой ещё, только на ноги становиться. И медник нужен.

— А зачем тебе такой коваль?

— Он за любую работу возьмется и дешево возьмет, с ним всегда поторговаться можно.

— А медник?

Я оглянулся в сторону кухни, через щель в занавеске было видно как Анна из котла стоящего в печи наливает кипяток, заваривая мне чай. — Есть одна интересная штука, называется самовар.

— Она что сама варит? — Он хихикнул.

— Нет. Не сама, но с её помощью воду можно вскипятить за пять минут. Целый горшок. Медный котелок, а посередине труба проходит, углем топить можно. Шишками, щепой мелкой, мусором одним словом.

— Занятно, — Он пригладил вихры, на голове прижавшегося к нему сына, потом подтолкнул, — иди, нам с дядькой поговорить надо, поешь и спать.

Тут пришла Аня, и стала накрывать на стол. Дальнейший ужин прошел в молчании, после него мы ещё посидели, поболтали ни о чем и разошлись спать.

***

— Ты что ли кузнец будешь?

Дюжий мужик, в кожаном фартуке, одетом на прожженную рубаху, кивнул головой, внимательно рассматривая меня.

— Сможешь сделать, — я протянул ему доску с нарисованным на ней чертежом матрицы и пуансона.

Он взял её в руки, шагнул в сторону, вставая под луч света, падавший сквозь прореху в крыше. Недолго разглядывал, потом пожевав губами, спросил, — Когда надо? — Получив ответ, подумал немного и озвучил цену, — полтинник.

— Побойся бога, Данила, за такие деньги три овцы купить можно, а ты за кусок железа просишь — Степан в негодовании развел руками.

— Погоди, Степан, — остановил я его попытку поторговаться.

— Данила, я согласен с твоей ценой, но с одним условием. Прежде чем я её заберу, проверю справность. Не по нраву придется, бесплатно переделаешь.

— Чем пытать будешь

— медной полосой с оловянным покрытием. С одного удара должна прорубаться и вторым продавливать насквозь в подставленную коробочку. Не должно быть по краям заусенцев…

— Чего?

— Ну. Краев острых, всё должно быть ровно и сделать надо будет сто штук, по рукам? — я протянул ему ладонь.

Он задумчиво смотрел на меня, перевел взгляд на Степана.

— Данила, если ты не согласен, пойду дальше, но если сделаешь так как нужно, у меня много всяких задумок, за которые буду платить очень хорошо, берешься?

Он посмотрел мне в глаза, улыбнулся, — А ты не наш, не русский. — Сказано было как-то утверждающе

— С ливонии он. — Раздался голос Степана.

— Какая разница, откуда я, тебе работу дают. Новое делать. А то так и будешь всю жизнь, только подковы молотить да гвозди гнуть. Денег заработаешь, кузню исправишь, — Я обвел рукой темное, грязное строение с низким потолком и ветхой дырявой крышей. Полуразвалившейся горн, побитая наковальня на треснутой дубовой колоде, верстак с лежавшим инструментом, да рогожный куль с древесным углем. Ну, ещё можно добавить маленькую кучку железного лома. И всё более ничего. Работы у него было… Скорей всего не было, в горне лежал прибитый просочившимся дождем пепел.

Кузнец пожал протянутую руку, — Уговорились. Задаток будет? А то у меня…

— Да. — Я согласился и полез в карман за кошелем…

'Становлюсь настоящим купцом, ещё немного и начну даже в мыслях называть карман зепью, а кожаный мешок с завязками, кошельком. Каково было мое удивление когда я первый раз увидел, что народ по карманам шариться, врезные правда, накладных не видел, а может где-то и есть…'

Достал пятак и положил на наковальню. — Через три дня я приду, как договорились.

Кивнул на доску, — Данила, тебе всё понятно?

— Чай грамотный, писать и считать батюшка научил.

— Тогда прощай, — Ухватил за рукав Степана и потащил его к выходу, уже на улице, за воротами, когда садились в телегу, из него полезло раздражение, — Федор, ты с печки упал? Такие деньги за кусок железа — три, а если у татар брать, четыре барана взять можно.

— Точно, а поторговаться так и пяток, а то и шестерик, только мне не бараны нужны, мне кузнец нужен. Ты, прежде чем ворчать, вспомни, кого я просил найти. Нормального, молодого, не очень старого, но и не совсем сопливого. Желательно такого, у которого есть трудности с работой. Ты мне, — я ткнул ему в грудь пальцем, — нашел. Можно было заплатить любому десяток копеек и сделать что нужно, а потом когда надо будет, бегать везде где только можно по хорошим мастерам и спрашивать, а то и упрашивать. На моей родине есть поговорка, — 'время-деньги' А я хочу привязать его к себе, для того чтоб прийти в любое время и точно знать что он отложит эти сраные подковы и будет работать на меня и на тебя. И стоить это будет сущие копейки. Я даже готов давать ему в месяц пятак, чтоб быть точно уверенным…