Записки грибника - Страница 24

— И на кой ляд нам эти инвалиды нужны?

— На тот, один моей тетки по отцу, сын, а второй Серафима дружок. Воинское дело знают, первый на деревяшке скачет, и другой на голову не жалуется.

— А с вином у них как? — Я хлопнул себя по горлу ладонью. — Пропьют нас за милую душу.

— С этим как все, не усердствуют.

— А лет им сколько?

— Племяшу третий десяток пошел, его Сидор зовут, а Силантий, лет на пятнадцать старше меня, будет.

— Это Сидор на костыле шкандыбает?

— Вот не знал бы тебя, подумал что ругаешься. — Улыбнулся в бороду, — но кажется, понял. Было это с пяток лет тому назад. Как раз с ляхами бились, ему пуля вот сюда попала, — Ткнул пальцем в икру, — вырвала кусок мяса. Вокруг сражение идет, он тряпицей примотал, чтоб кровью не истечь, да опять в строй, так до вечера и простоял. Отбились. А на следующий день, ему ногу по колено и оттяпали лекари, вокруг раны всё почернело и завоняло, ну и… Он сначала горевал, а потом даже радоваться начал, с той битвы лишь каждый второй живым вышел, а целым один из пяти.

А вот Силантий тоже везунчик, с его полусотни он один остался, кто от ран помер, кто от старости, ежели в баню с ним пойдешь, на его шкуре можно найти все походы стрельцов московских за последние пятьдесят лет.

— Подожди, а когда он руки лишился?

— Ему тогда было чуток поменьше чем Сидору.

— Хочешь сказать, что калека ходил…

— Ты ему об этом не скажи, обидится, он и одной рукой управляется, так, что тебе и не снилось. А что битва, ему сделали перчатку с кинжалом, он её ремешками кожаными подвязывал, а в другой руке сабля. — Заметил недоверчивое выражение моего лица, — А что я тебе его хвалю, на завтра позову, придут, вот тогда и посмотришь.

— Ну, тебе видней. — Тут я помолчал, потом продолжил, — Что у тебя с деньгами?

Это надо было видеть. Сначала открыл рот, чтоб спросить зачем, потом в глазах мелькнула искорка понимания, рот беззвучно захлопнулся, брови приподнялись, так что на середине лба собрались морщинки. Он обреченно вздохнул, и зачем-то кивнув, молча, смотрел на меня.

— Никодим, с твоего лица можно писать икону — страдания иудея. Дай мне в займы три рубля, во как надо, — Я провел ребром по горлу.

— Снова на всякую всячину тратить будешь? А я ещё в приказ поместное не платил и за тебя кстати тоже.

— Никодим, если всё что надо, получиться, ты потом свои подати будешь отдавать одной левой, не спрашивая сколько.

— И что на этот раз?

— завтра опять пойду к стекловаром, буду с ними договариваться.

— Ежели так, сходи на подворье к Митричу, он тебя сведет с нужными людьми из пушкарского приказа…

— Я тебе уже говорил и не один раз, в кабалу к царю идти не хочу, если не получится, мне по гроб жизни не расплатиться.

— А я, стало быть, тебе дай деньгу? Вынь да положи?

— На тебя работаю, и ты мне просто половину не будешь отдавать, пока долг не возьмешь.

— Сдается, что в прошлый раз я не к тем людям обратился, тут поспрашивал, мне сказали в монастыре разузнать. Говорят, хорошие вещи делают.

— Ну-ну, пошлют тебя, куда подальше… Ладно, сейчас принесу.

По уговору все, что мы получали от продажи, делилось довольно честно, откладывали часть денег на материал, а оставшиеся, Даниле и Серафиму по десять процентов, мне тридцать и Никодиму, как хозяину пятьдесят. Ему ещё налоги платить. Почему так, да потому что они пришли со своими инструментами и приспособами.

Спустив ноги с кровати, обул валенки, закутался в одеяло и побрел в дом. Молоко с медом это вкусно, но за этими разговорами, я захотел есть…

Удачно сходил, мне перепал кусок рыбного пирога, большая миска клюквенного киселя и кружка горячего чая. Правда за мёд пришлось 'вилять хвостом' и всячески подлизываться, зато дали ещё кусок хлеба. Пока это всё уплетал, Никодим принес деньги, положил передо мной на стол, — Я бы такого работника как ты, в коленках удавил бы.

У меня кусок чуть изо рта не выпал, — Это за что такие ласки?

— Жрешь много. — И добавил, усмехаясь, — Мёда.

Ну да, когда в доме собирается двое сладкоежек, — А сам-то… Марфа Никитична, скажи ему, что он на больного человека наговаривает?

— Оба хороши. Федя, посмотри потом рукомойник, что-то он подтекать начал.

Это чудо сантехники, было сделано по образцу и подобию того что было куплено в магазине 'Дачник' верой и правдой честно отслужившее свои пять лет которые мне понадобились на строительство водопровода. (Сначала мне надоело таскать воду из колодца) Прямое основание, емкость полукруглая в плане и краник, влезало в него двадцать литров воды.

Этот был сделан на порядок больше и литраж, на глазок выходил за сороковку. Мне осталось только кивнуть и угукнуть, так как жевал в этот момент.

После того как покушал, посидел маленько, по блаженствовал в тепле, а нельзя расслабляться, пора и поработать. Осмотр занял пять минут, так и знал, пайка слабовата, кран всё время дергают туда, сюда вот он по шву и потёк.

Подставил ведро, пока вода вытекала пошел за инструментом, застал своих подельников на месте преступления, они додумались закладывать по три листа в форму, веса не хватило чтоб продавить и они не придумали ничего другого, как его увеличить и переборщили, произошла частичная запрессовка, листы ведь были луженые, вот они от удара и спаялись. Когда пришел, они как раз отдирали один лист, порядком изуродовав его, да и двум другим тоже пришла хана. Посоветовал, не мудрить, а лучше подумать, как приспособить сюда пару шестеренок и больших колес, чтоб легче было поднимать груз. Меня послали, я ушел. Когда вернулся обратно и положил на верстак рукомойник, они бросили заниматься ерундой и собрались вокруг. Кто сказал, что Советы появились в семнадцатом году? Россия всегда была страной Советов. Течет вода, горит огонь и работают другие, первые двое молчат, а с третьим можно поговорить, дать рекомендации, услышать в ответ резюме о своих умственных способностях, близкой и дальней родне, кто с кем, когда, вступал в половые отношения и имеет ли отношение к зоофелии. После бурных обсуждений. Проблема была решена просто и кардинально, меня выгнали со словами, — 'болеешь, иди болей дальше' А мне проще, баба с воза мужику легче.